Перед жизнью

http://www.padonki.org/creatiff/1637.html

Тягчайшее из преступлений —
Родиться в мире. Это так.
(Кальдерон де ла Барка «Жизнь есть сон»)

Дверь камеры-одиночки медленно, со скрипом открылась. На пороге стоял начальник региональной тюрьмы для приговоренных к высшей мере наказания.
— Здорово, Зверь, — сказал он, входя в камеру.
— Привет, гражданин начальник. Хорошую новость принесли?- безрадостно ухмыльнувшись, вступил в разговор заключенный.
Начальник присел рядом с ним на нары и глянул еще раз на собеседника. Худой, сутулый парень двадцати восьми лет, скромный и достаточно интеллигентный, он никак не тянул на хладнокровного убийцу и насильника. Тем не менее улики показывали стопроцентно на него, алиби у него не было и суд счел его виновным в изнасиловании и убийстве школьницы, о которой он даже не слышал.
Начальник достал из нагрудного кармана служебного пиджака мятую пачку «Балканской звезды», незаметным ударом большого пальца выбил из нее две сигареты и протянул Зверю.
— Спасибо, гражданин начальник. Вы же знаете, что я не курю. У меня астма — горестно ответил парень.

Начальник хлопнул себя ладонью по лбу и спрятал пачку обратно в карман. Еще раз глянул он на Зверя. За какой-то месяц парень резко изменился. Попал в тюрьму он молодым, почти здоровым. Он знал, что невиновен, и это придавало ему сил. Он так искренне надеялся на справедливость, что заразил уверенностью в своей невиновности всех сотрудников тюрьмы. Но с каждым днем вера его слабела. За месяц он сильно поседел, его лицо осунулось, он стал похож на молодого старика.
Сейчас он смотрел на начальника в упор, и глаза его были полны страха. Завтра его должны вывести на первую и последнюю прогулку, до стены во дворе.

Начальник знал, что напоследок преступнику надо исповедаться и он обычно выступал в роли священника. Но он боялся выслушивать последние слова невиновного.

Кое-как пересилив себя, он прохрипел внезапно севшим голосом:
— Зверь, ты знаешь, что завтра за день?

Заключенный молча кивнул.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Мне нечего говорить. Вы же знаете, что я не виноват.

Начальник опустил глаза в пол, с полминуты он смотрел на стык двух железобетонных плит. Затем, тяжело вздохнув, он встал, подошел к двери, остановился и, не поворачиваясь, сказал:
— К тебе пришли родственники. Они очень просили пустить их к тебе. Я знаю, что это не положено, но они заплатили.
— Постойте, гражданин начальник, — странно оживился парень, — но у меня нет родственников. Вы что-то путаете.
— Родственники девушки.- сказал начальник открывая дверь.
— Нет!- глаза парня округлились от ужаса, — вы не можете. Вы же знаете, что я невиновен!
— Прости. Они заплатили.

Начальник вышел, и вместо него в камеру вошли трое мужчин и женщина, скорее всего мать убитой девочки. Кем были мужчины: дядями, братьями, друзьями, или кем-то еще — разбираться не было времени. Захлебываясь в слезах, Зверь шептал:
— Я этого не делал… Я этого не делал…

Дверь закрылась, снаружи послышался звук закрывающегося замка. Они остались в камере впятером.
Мужчины и женщина молча смотрели на мнимого убийцу, плачущего на нарах. Прошла минута, показавшаяся Зверю вечностью. Он думал, что сердце его не выдержит такого напряжения. И вдруг женщина вскрикнула: «Убийца!», и тоже заплакала. Это было словно знаком.

Зверь встал и замахал руками в знак протеста. Дико завыв и разбрызгивая слезы, мужчины кинулись к Зверю. Один из них с размаху ударил здоровым кулаком парню в живот. Страшная боль обильно разлилась по всему телу.

Какой-то орган, Зверь не понимал какой, сорвался со своего места и превратился в кровавую лепешку. От боли звенело в ушах и тошнота подкатывала к горлу. Он крепко сдавил руками живот, чтоб хоть как-то заглушить боль. В этот момент кулак другого мужчины жадно впечатался в его лицо.

Зверь не слышал хруста собственных костей. В глазах его потемнело, он отключился, но тут же пришел в себя, ударившись лбом о бетонный пол. Следом посыпались многочисленные удары. Мужчины не жалея сил били ногами по ребрам и почкам. Боль каждого удара уже не воспринималась так остро, а только подмешивалась к основной боли.

Один мужчина остановился и жестом попросил остановиться других. Зверь почувствовал, что удары прекратились, и попытался встать. Он уперся обеими руками в пол и сильным усилием оторвал тело от холодного бетона. Тут же он задохнулся и закашлялся, отхаркивая кровь и кусочки внутренних органов. Однако руки не подкосились до тех пор, пока одну ладонь не пронизала боль, перебившая абсолютно все чувства.

Мужчина, остановивший остальных, занес ногу и опустил каблук ботинка на правую кисть жертвы. Кости хрустнули, фаланги вытянулись последний раз, чтобы потом отказать навсегда. Смачно скалясь, мужчина повертел каблуком, разрывая кожу и сухожилия. Зверь взвыл, брызгая кровью на ботинок мучителя.

Мужчина убрал ногу, присел на корточки, аккуратно взял Зверя за седые волосы и повернул его лицом к себе. Мимолетно взглянув в его заплывшие кровью глаза, он прошипел сквозь зубы: «Мразь!» и начал колошматить его лицом об пол.

Сначала он делал это медленно, четко вымеряя каждый удар. Зверь жадно глотал окровавленным ртом воздух, выплевывая выбитые зубы. С каждым ударом нос сравнивался с рельефом лица, превращаясь в кровавую массу. Слезы смешивались с кровью. Постепенно мужчина входил в раж, удары становились чаще и сильнее.

«Поскорее бы отключиться», — думал Зверь, не в силах терпеть боль. В этот момент дверь камеры открылась, в нее вошел начальник тюрьмы. Указав на часы, он сказал:
— Время!

Мужчина отпустил волосы Зверя, посмотрел на начальника и ответил:
— Еще секундочку.

Мужчины приподняли парня, поставили на колени, один сел ему на спину и руками раздвинул ягодицы.
— Мама, давай!- сказал он.

Женщина задрала длинную юбку, подбежала и сильно пнула Зверя в жопу. Острый носок лакированной туфельки разорвал штаны и анальное отверстие и на несколько сантиметров вошел в прямую кишку. С трудом выдернув туфельку, она грациозно надела ее на ножку и спросила у начальника:
— Где тут у вас туалет?

Из последних сил Зверь пополз к нарам, оставляя на полу кровавый след.

В этот день президентом был утвержден мораторий на смертную казнь.